Галектин-3 – перспективный биомаркер рискометрии при инфаркте миокарда с подъемом сегмента ST

   В последнее время активно изучаемым биомаркером является галектин-3, используемый в лабораторной диагностике как маркер опухолевой трансформации и биомаркер ХСН.

   Цель. Оценка клинической и прогностической значимости галектина-3 у пациентов с инфарктом миокарда (ИМ) с подъемом сегмента ST.

   Материал и методы. Обследовано 87 пациентов, поступивших с диагнозом ИМ с подъемом сегмента ST. На 1–2-е сутки заболевания у всех пациентов иммуноферментным методом определен уровень галектина-3, в динамике на 10–14-е сутки ИМ – у 81 пациента.

   Результаты. Концентрация галектина-3 на 1–2-е сутки ИМ составила 9,5 [3,3; 11,9] нг/мл, к 10–14-м суткам концентрация данного биомаркера возрастала и достигла 15,6 [9,9; 37,4] нг/мл (р = 0,003). Отмечены (р = 0,04) более высокие концентрации галектина-3, оцененные на 10–14-е сутки заболевания у пациентов с наличием перенесенного ранее острого нарушения мозгового кровообращения (ОНМК) по сравнению с пациентами без ОНМК в анамнезе (42,5 [25,4; 57,1] нг/мл vs 15,5 [9,9; 35,9] нг/мл). У пациентов, имевших гиперхолестеринемию в анамнезе, уровень галектина-3 на 10–14-е сутки ИМ был выше на 47 % (р < 0,01) по сравнению с пациентами без таковой. Аналогичные результаты отмечены и в группе пациентов с отягощенной по ишемической болезни сердца (ИБС) наследственностью (р = 0,02). На 10–14-е сутки заболевания пациенты с артериальной гипертензией (АГ) отличались от пациентов без таковой более высокими значениями галектина-3 – 20,1 [10,4; 38,9] нг/мл и 9,9 [9,1;33,8] нг/мл соответственно, р = 0,04. Пациенты с сахарным диабетом (СД) 2-го типа характеризовались также более высокими значениями анализируемого маркера, оцененного на 10–14-е сутки ИМ (р = 0,01). У пациентов с дилатацией левого желудочка (ЛЖ) и со сниженной фракцией выброса (ФВ) ЛЖ менее 40 % уровень галектина-3, оцененный на 10–14-е сутки, был значительно (р = 0,02) выше, чем у пациентов с нормальными размерами ЛЖ и сохранной ФВ. Отмечена положительная корреляционная связь изучаемого биомаркера с конечно-диастолическим и конечно-систолическим размерами ЛЖ (r = 0,39 и r = 0,40 соответственно, р < 0,01) и обратная связь со значением ФВ ЛЖ (r = –0,26, p = 0,02). Пациенты с трехсосудистым поражением коронарных артерий имели более высокие концентрации галектина-3 на 10–14-е сутки заболевания (р = 0,02), составив 35,8 (13,2; 43,0) нг/мл, по сравнению с аналогичным показателем у пациентов с поражением одной коронарной артерии – 11,1 (9,5; 31,5) нг/мл. В группах двух- и трехсосудистого поражения уровень галектина-3 нарастал в динамике к 10–14-м суткам (10,2 (5,1; 13,3) нг/мл vs 18,5 (10,4; 35,9) нг/мл, р < 0,01; 3,4 (2,9; 4,6) нг/мл vs 35,8 (13,2; 43,0) нг/мл, р < 0,01 соответственно). Отмечена прямая связь биомаркера на 10–14-е сутки со временем (мин) «дверь–балон» (r = 0,27 р = 0,02).

   Заключение. Результаты данной работы показали возможность использования уровня галектина-3 для стратификации риска пациентов с ИМ. Несмотря на большой ряд экспериментальных и клинических работ по изучению галектина-3, некоторые вопросы остаются без ответов и требуют более детального и глубокого анализа.

1. WHO Fact sheet N8310, updated June 2011, https://www.who.int/news-room/fact-sheets

2. Murray C. J., Lopez A. D. Global mortality, disability, and the contribution of risk factors: Global burden of disease study // Lancet. 1997. Vol. 349. Р. 1436–1442.

3. Сумароков А. Б. Риск-стратификация больных ишемической болезнью сердца / А. Б. Сумароков // Рус. мед. журн. – 1999. – Т. 6, № 14. – С. 896–905.

4. Wilson Tang W. H., Francis Gary S., Morrow David A., Newby L. Kristin, P. Cannon Christopher, Jesse Robert L., Storrow Alan B., Christenson Robert H. National Academy of Clinical Biochemistry Laboratory Medicine Practice Guidelines: Clinical utilization of cardiac biomarker testing in heart failure // Circulation. 2007. Vol. 116. P. 99–109.

5. Liu Y. H., D’Ambrosio M., Liao T. D., Peng H., Rhaleb N. E., Sharma U., Andreu S., Gabius H. J., Carretero O. A. N-acetyl-seryl-aspartyl-lysyl-proline prevents cardiac remodelling and dysfunction induced by galectin-3, a mammalian adhesion growth-regulatory lectin // Am. J. Physiol. Heart. Circ. Physiol. 2009. Vol. 296. P. 404–412.

6. Агеев Ф. Т. Галектин-3 – новый биохимический маркер сердечной недостаточности / Ф. Т. Агеев, А. Г. Азизова // Сердечная недостаточность. – 2011. – Т. 12, № 2 (64). – С. 108–114.

7. Диагностика и лечение больных острым инфарктом миокарда с подъемом сегмента ST: Российские рекомендации разработаны Комитетом экспертов Всероссийского научного общества кардиологов / Всерос. науч. о-во кардиологов // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. – 2007. – Т. 6, № 8 (прил.). – С. 1–66.

8. Васильева О. А. Возможности использования галектина-3 в лабораторной диагностике / О. А. Васильева [и др.] // Науч.-практ. журн. «Клинико-лабораторный консилиум». – 2011. – № 2 (38). – C. 12–15.

9. Martinez E., Lopez-Andres N., Jurado-Lopez R., Rousseau E., Bartolome M. V., Fernandez-Celis A., Rossignol P., Islas F., Antequera A., Prieto S., Luaces M., Cachofeiro V. Galectin-3 participates in cardiovascular remodeling associated with obesity // Hypertension. 2015. Vol. 66. P. 961–969

10. Wilson Grandin E., Jarolim Petr., Murphy Sabina A., et al. Galectin-3 and the development of HF after Acute Coronary Syndrome: pilot experience from PROVE IT-TIMI 22 // Clin. Chem. 2011. Vol. 58 (1). P. 1–7.

11. De Boer R. A., Voors A. A., Muntendam P. et al. Galectin-3: a novel mediator of heart failure development and progression // Eur. J. Heart Fail. 2009. Vol. 11 (9). P. 811–817.

12. De Boer R. A., van Veldhuisen D. J., Gansevoort R. T. et al. The fibrosis marker galectin-3 and outcome in general population // J. Intern. Med. 2012. Vol. 272 (1). P. 55–64.

13. Jennifer E. Ho, Chunyu Liu, AsyaLyass, Paul Courchesne, Michael J. Pencina et al. Galectin-3, a marker of cardiac fibrosis, predicts incident heart failure in the community // J. Am. Coll. Cardiol. 2012. Vol. 60, N 14. Р. 1249–1256.

14. Tsai T. H., Sung P. H., Chang L. T., Sun C. K., Yeh K. H., Chung S. Y. et al. Value and level of galectin-3 in acute myocardial infarction patients undergoing primary percutaneous coronary intervention // J. Atheroscler. Thromb. 2012. Vol. 19. P. 1073–1082.

15. George M., Shanmugam E., Srivatsan V., Vasanth K., Ramraj B., Rajaram M., Jena A., Sridhar A., Chaudhury M. Value of pentraxin-3 and galectin-3 in acute coronary syndrome: a short-term prospective cohort study // Ther. Adv. Cardiovasc. Dis. 2015 Vol. 9 (5). P. 275–284.

16. Janka Franeková, Lenka Hoљková, Peter Sečník Jr., Michal Pazderník, Markéta Kotrbatá, Zdeněk Kubíček and Antonín Jabor. The role of timely measurement of galectin-3, NT-proBNP, cystatin C, and hsTnT in predicting prognosis and heart function after heart transplantation // Clin. Chem. Lab. Med. 2015. Vol. 53. P. 119–123.

17. Sharma U. C., Pokharel S., van Brakel T. J., van Berlo J. H., Cleutjens J. P., Schroen B. et al. Galectin-3 marks activated macrophages in failure-prone hypertrophied hearts and contributes to cardiac dysfunction // Circulation. 2004. Vol. 110. P. 3121–3128.

18. Sharma U., Rhaleb N. E., Pokharel S., Harding P., Rasoul S., Peng H., Carretero O. A. Novel anti-in-flammatory mechanisms of N-Acetyl-Ser-Asp-Lys-Pro in hypertension-induced target organ damage // Am. J. Physiol. 2008. Vol. 294. Р. 1226–1232.

19. Дуболазова Ю. В. Оценка клинического течения хронической сердечной недостаточности с сохранной фракцией выброса: автореф. дис. … канд. мед. наук. – Ю. В. Дуболазова. – М., 2012. – 29 с.

20. Kusaka H., Yamamoto E., Hirata Y., Fujisue K., Tokitsu T., Sugamura K., Sakamoto K., Tsujita K., Kaikita K., Hokimoto S. Clinical significance of plasma galectin-3 in patients with coronary artery disease // Int. J. Cardiol. 2015. Vol. 201. P. 532–534.